Глава 9: из Китая, в Новом Свете

Вмешательство Президента

Мы всегда собирались поехать в Канаду. Мы мало знали о Соединенных Штатах. Но наши семьи знали про Канаду, потому что много других людей из нашей области иммигрировали туда в 1926 году. Однако, в этот раз нашим представителям сказали, что Канада закрыта для въезда и туда невозможно попасть. Таким образом, они решили связаться с американским консульством, не питая при этом больших надежд.

Когда они пошли туда, им ответили отказом. Только что, в 1929 году, произошел крах фондовой биржи; был высокий уровень безработицы, в Соединенных Штатах люди даже стояли в очереди за благотворительными обедами – супом и хлебом, так что новые люди им были не нужны. Наши представители сказали им, что никому не придется нанимать нас на работу, но мы можем заниматься сельским хозяйством, быть фермерами.

Хотя всю нашу литературу, карты и фотографии (все, кроме наших Библий) конфисковали и сожгли в деревне Цкекаде, где мы ждали получения китайских паспортов, некоторым нашим людям удалось сохранить фотографии, где были показаны их сельскохозяйственные работы. Собрав фотографии, они снова обратились в американское консульство в Харбине.

Наши люди также связались с лидерами меннонитов в Соединенных Штатах. Пастор Даниэль Эйцен из города Ридли, штат Калифорния, и другие связались со своими сенаторами. Преподобный Эйцен и доктор Хиберт из города Хилсборо, штат Канзас, совершили несколько поездок в город Вашингтон, округ Колумбия. Другие люди писали своим конгрессменам и сенаторам и просили их разрешить этим беженцам, находящимся в затруднительном положении, приехать в Америку.

Доктор Хиберт в своих мемуарах проливает свет на то, как была достигнута окончательная договоренность. Доктор Хиберт с разрешения Центрального Комитета Меннонитов обратился на прямую к президенту Герберту Хуверу. Хомер Хорч, конгрессмен от Канзаса, договорился о личной встрече с президентом. В своих мемуарах доктор Хиберт рассказывает об этой встрече:

Появился секретарь президента и сказал: «Президент готов встретиться с вами». Я проследовал за ним в кабинет президента. Там сидел господин Хувер за большим столом; он вежливо встал, пожал мне руку, попросил меня присесть и высказать свои пожелания. Я сделал это с радостью и сначала объяснил ему, что некоторым из наших людей трудно получить американское гражданство, так как они не поддерживают проведение каких-либо военных действий.

На это он сказал: «Ну, это не представляет никаких сложностей, такого закона нет и с этим легко разобраться, мы позаботимся об этом. Что еще Вы бы хотели попросить?» Я рассказал ему о судьбе более чем трехсот меннонитов, которые находятся в Маньчжурии в очень тяжелой ситуации и хотят приехать в эту страну, но условия для иммиграции настолько строги, что у них нет такой возможности.

Он сказал: «Это потруднее, чем первый вопрос, но мы посмотрим, что мы можем сделать». Он позвал своего секретаря и сказал: «Позвоните, пожалуйста, министру труда Джеймсу Дэвису и спросите его, когда он сможет встретиться с господином Хибертом?»

Я слышал разговор секретаря с господином Дэвисом. Он сказал: «Президент хочет, чтобы Вы встретились с господином Хибертом. Когда Вам было бы удобно?»

Тот ответил: «Прямо сейчас, пусть он приходит».

После долгого разговора и согласования со своим юристом, Дэвис сказал: «Я бы хотел, чтобы эти люди смогли переехать прямо сейчас, но я не вижу, как мы можем это сделать. А что если мы будем их принимать небольшими группами каждый месяц?» После дальнейшего обсуждения они договорились, что разрешат им приезжать маленькими группами и ехать в Сан-Франциско, где Центральный Комитет Меннонитов договорится о том, что меннониты и друзья, живущие в этом районе встретят их, накормят и заботятся о них.

Автобиография, Петр Хиберт; Историческая библиотека, колледж Вефиль, Ньютон, Канзас

Autobiography, Peter C. Hiebert; Historic Library, Bethel College, Newton, Kansas.

Новая родина в Калифорнии

В течение следующего года более трехсот человек приехали в Соединенные Штаты Америки. Большинство из них поселились в районе города Ридли, штат Калифорния. Другие отправились в город Спокэн, штат Вашингтон. Была использована идея маленьких групп и нас принимали по 16 человек в месяц. Первая группа приехала в сентябре 1929 года, а последняя - в июне 1930 года.

До свидания, Харбин

За две недели до нашего отъезда мы с Джейком сказали нашему начальнику, господину Азадовскому, что мы уходим с работы, так как мы уезжаем в Америку. Он ничего не сказал и просто покачал головой. Он не мог понять, как у нас получилось уехать.

Нет необходимости говорить, что тот день, когда мы отправили наш багаж на такси на вокзал, был очень счастливым для нас. Мы прошли по улицам города в последний раз. По дороге мы зашли в кондитерскую, где мы работали с Джейком, чтобы попрощаться. Госпожа Азадовская, Вера и другие тепло попрощались с нами в магазине.

Причина, по которой правительство не хотело, чтобы мы все приехали одновременно, заключалась в том, что в таком случае мог возникнуть избыток рабочей силы в том районе. Было опасение, что некоторые люди могут стать полностью зависимыми от помощи государства; поэтому и было дано разрешение на иммиграцию только шестнадцати человек в месяц. Я всегда говорил, что именно на этом примере мы узнали, что такое покупка в рассрочку. Из-за разного количества людей в семьях не всегда получалось подобрать ровно шестнадцать человек в месяц. В один месяц уезжали двенадцать человек, потом в следующем месяце семнадцать или восемнадцать.

Мы приехали в Америку 7 марта 1930 года, ровно через год после приезда в Китай. Только еще одна группа приехала позже нас. В этой группе была моя сестра и ее муж, Анна и Генри Рогальские и их дети; семья Генри Исаака; Абрахам Классен и семья Давида Унри (сейчас проживают в городе Шафтер, штат Калифорния). Мы провели в Китае один год.

Странная новая страна

Мы сели на поезд и доехали до Мугдена, города, являющегося последней точкой русской железной дороги. Там мы прошли через пешеходный туннель, сели на японский поезд и проехали по Корее до города Фузан. Мы с интересом наблюдали за тем, как люди, живущие в горах, перевозили тяжелую поклажу, состоящую из дров и сена, на ослах по чрезвычайно крутой гористой местности. В Фузане мы сели на корабль, который плыл всю ночь и пересек Японское море и мы оказались в городе Шимонисеки, в Японии.

В Японии я усвоил урок насчет ответственности. Прежде чем судно причалило, всем мужчинам нужно было подняться на верхнюю палубу, чтобы там проверили наши документы. Мой отчим сказал мне: «Джон, ты – главный. Следи за носильщиками, когда они берут багаж, запомни их номера и помогай мамам с маленькими детьми».

Носильщики пришли и взяли наш багаж так быстро, что я не успел разглядеть их номера; их было слишком много и я не мог проследить за каждым. Я запаниковал. Мы привыкли следить за нашим багажом, чтобы его никто не взял. И вдруг весь багаж исчез и я понятия не имел, куда он делся.

Когда мы сошли на берег, мне пришлось признаться, что я не справился с порученным мне делом. Папа поговорил с один из офицеров и он сказал: «Не переживайте, ваш багаж будет вас ждать в вашем поезде». К моему великому облегчению, когда мы сели на поезд, мы обнаружили, что весь багаж аккуратно размещен на багажной полке наверху. Мы не привыкли к такой честности и оперативности.

Из Шимонисеки мы доехали на поезде до Кобе, откуда нам предстояло отправиться в Америку. Когда мы были в Кобе, к нам пришли представители средств массовой информации, взяли интервью у наших мужчин и сфотографировали нашу группу. Наша история попала на первую страницу утренней газеты.

У нас было полтора дня на то, чтобы осмотреть достопримечательности Кобе и его окрестностей. Мы были первой группой иммигрантов из Харбина, которые собирались ехать из Кобе на американском корабле в США. Все другие группы отправились на японских кораблях из других портов. В то время как на пересечение Тихого океана на японском корабле требовался 21 день, наше путешествие на ""Президенте Линкольне"" длилось всего 14 дней. Это был грузовой корабль, который брал на борт немного пассажиров. Он принадлежал к линии сообщения ""Доллар"", которая позднее стала Президентской линией. Итак, через две недели мы оказались в городе Сиэтле, штат Вашингтон.

Прибытие в Америку

Возможно, будет интересно понять, почему мы приехали в Сиэтл, а не в Сан-Франциско. Это было своего рода политическое решение. Наши лидеры в Харбине сказали нам, что Меннониты Генеральной Конференции имеют большее влияние в штате Вашингтон, а Меннонитское Братство сильнее в Калифорнии. Таким образом, было внесено предложение, чтобы люди, принадлежащие к Церкви Меннонитов Генеральной Конференции должны поехать в Вашингтон (мои родители принадлежали к Генеральной Конференции), а представители Меннонитского Братства должны направляться в Калифорнию, хотя комитет поселенцев и не задумывал это таким образом. Внутренний комитет меннонитов занимался расселением меннонитов, особенно выходцев из России. Этот комитет также собрал средства для нашего переезда. Они одолжили нам эти средства, которые мы позднее выплатили им с 6% ставкой.

После двух недель, проведенных в открытом море, однажды вечером мы заметили, что корабль замедлил ход. Было такое ощущение, что он скоро остановится и мы, мальчишки, поспешили на палубу и увидели горы: первый вид американской земли. Мы находились в устье залива, приближаясь к Ванкуверу, округ Британская Колумбия. После короткой остановки в гавани Ванкувера, мы отправились по направлению к Сиэтлу.

Скоро всем пассажирам было сказано подняться на палубу, где мы встали в очередь для простого медицинского осмотра. После того, как американские доктора проверили наши глаза и отсутствие паховой грыжи, нам дали разрешение на высадку и пребывание на американской территории.

День выдался облачным, с осадками, но мы были счастливы оказаться на американской земле.

Моя первая работа в Америке

В Сиэтле нас встретил господин Даниэль Кребиэл. Он был редактором «Вестника Меннонитов», находившегося в городе Ньютоне, штате Канзас. Он организовал нашу поездку на поезде из Сиэтла в Спокэн. Там нас встретили люди из Дир Парка, города, находящегося в 30 километрах к северу от Спокэна. Они привезли нас туда, где мы должны были жить.

Господин Кребиэл также являлся представителем Великой Северной Железнодорожной Компании, которая владела большим количеством земли в той части штата. План состоял в том, чтобы мы купили землю, полностью в кредит, и подготовили ее к сельскохозяйственным работам. Ранее на этой земле рос лес, но все деревья уже убрали. Остался только низкий кустарник, который тоже необходимо было убрать. Почва была практически песчаной, состоящей из крупного песка, скорее всего не очень плодородная. Поэтому наши люди не торопились связывать себя обязательствами.

Господин Кребиэл и железная дорога были полны оптимизма, что мы создадим новое поселение. Они наняли наших мужчин для постройки большого скромного дома, который они окрестили «Домом иммигрантов», так как они надеялись, что появятся другие иммигранты после того, как мы съедем оттуда и обустроимся самостоятельно.

Пока этот дом не был завершен, мы жили в жилом доме на ферме, арендованном для нас. Генри Михельсон и его сводные братья Джон и Яков Ирхардт, которые приехали туда раньше нас (тоже из Харбина), нашли работу в горах километрах в сорока оттуда. Они таскали бревна со склона холма, где были срублены деревья. Я присоединился к ним и работал с ними две недели. Мы жили в старом бревенчатом домике, завтракали в столовой лесозаготовительного поселка и сами готовили себе еду, особенно часто мы готовили рис на вечер. В обед мы в основном питались бутербродами.

Мы помечали каждое бревно своим индивидуальным номером и оставляли его там, где оно лежало. Весной земля на склонах холмов была слишком рыхлой и поэтому было невозможно спустить бревна вниз, так что лесозаготовительная фирма обещала заплатить нам позднее, когда бревна будут спущены вниз.

Через две недели этой работы я вернулся домой. Мои родители переехали в ""Дом иммигрантов"" и отец сказал, что у него есть работа для меня у одного фермера.

Он также купил машину - Форд Седан модель Т 1923 года выпуска за $80. Это были последние деньги, которые мы привезли из России. Покупка машины вызвала недоброжелательность со стороны некоторых семей американских меннонитов, живущих в поселке к северу от нас, потому что у них у всех были туристские машины, снабженные занавесками, которые развевались на ветру зимой. Им было трудно принять, что мы - ""бедные иммигранты"" - купили седан. Возможно, что хотя у нас и не было много вещей, папа просто не относил нас к бедным.

После того как папа три раза поводил машину, он остановился у нашего дома. Хотя ничего и не сломалось, он сказал: ""Это достаточно, пусть теперь Джон поведет"".

В тот воскресный день я поводил машину по двору (до этого я никогда не водил машину) и потом мы отправились на другую сторону ручья к фермеру, который обещал мне работу. Он осмотрел меня и я был принят на работу.

У них был прекрасный жилой дом на ферме, где мне выделили комнату. В первый же вечер у меня возникла проблема. Я ходил весь день за бороной, в которую была запряжена лошадь во свежевспаханном поле, а хозяйка дома не сказала мне, могу ли я помыться в их ванной. Я посмотрел на свои грязные ноги и на чистые белые простыни на кровати. Спать мне на ней или нет - вот в чем вопрос.

В конце концов я решил, что так как она ничего не сказала про то, что мне можно пользоваться ванной, я должен ложиться в постель. Утром я смел сухую грязь с белых простыней. На следующий вечер я набрался храбрости и спросил можно ли мне помыться. Она извинилась, что не сказала мне об этом вчера. Скоро я чувствовал себя в этой семьей как дома.

Калифорния, а вот и мы!

Пока я был там, Генри Михельсон и мои сводные братья Джон и Петр Исаак пошли ""искать работу"", но на самом деле в поисках работы они поехали прямо в город Ридли, штат Калифорния. Они это сделали в ответ на письма от друзей, которые они получали. Когда они приехали в Ридли, они сразу же нашли там работу, которая заключалась в прореживании персиков. Они отправили билеты на поезд своим семьям, чтобы они могли присоединиться к ним. Я ушел со своей работы и наша семья отправилась на юг на машине.

Было очень хорошо, что наши люди не торопились покупать землю. Мой работодатель однажды сказал: ""Я слышал, что господин Кребиэл хочет вырыть колодец, чтобы вы занимались овощеводством. Я вам вот что скажу - весь салат, который вы вырастите на целом акре, я съем за один раз."" Он считал, что земля на другой стороне ручья очень неплодородная.

Уехать оттуда оказалось не так легко, как должно было быть. Заведующий отделом продаж билетов в Спокэне отказался отдать билеты нашим семьям. Железная дорога рассчитывала на то, что мы купим там землю, и им было трудно расстаться с этой идеей.

По благоприятному стечению обстоятельств господин Питер Сименс из Калифорнии приехал навестить нас в те выходные. Он был агентом недвижимости, но он сказал, что он приехал не по делам. Он просто хотел навестить своих ""братьев"", которые недавно приехали из России. В понедельник он поехал в Спокэн и стал требовать выдачи билетов. Он сказал людям, отвечающим за это: ""Этих людей нельзя держать в заложниках. За билеты заплатили в Калифорнии и вы должны выдать их. Эти люди свободны ехать, куда они хотят.""

Мы перевезли наши семьи и наш багаж в Спокэн, а сами поехали на машине. Мне было шестнадцать, как раз столько лет, чтобы можно было получить водительские права. Я водил машину всего лишь несколько раз. Господин Сименс пошел со мной в Отдел моторного транспорта в Спокэне, где я обратился за получением водительских прав, заплатил 50 центов и мне выдали квитанцию. Мы почувствовали себя в большей безопасности, хотя у меня не было на самом деле водительских прав. Я только обратился за их получением и заплатил за них. Я не знаю, как бы на это посмотрел полицейский, если бы он нас остановил. Эта была рискованная поездка.

Господин Сименс отметил нам на карте дорогу, по которой нам нужно было ехать. Джейк отучился шесть недель в школе, так что он мог читать названия городов, когда я вел машину. Маме не удалось насладиться красотами поездки по ущелью реки Колумбия. Она опустила голову и молилась, чтобы я аккуратно вел машину. Папа очень гордился нами и говорил: ""Мои мальчики отлично чувствуют дорогу"".

Не смотря на строительство дороги, езды по гравию на протяжении нескольких километров на 99 шоссе и несколько спущенных шин, которые мы научились чинить по ходу, мы достигли Калифорнии в безопасности и прибыли в дом преподобного Джона Регира, пастора Первой Меннонитской Церкви в Ридли.

Первые впечатления от жизни в Ридли

Мы приехали туда в середине мая и нашли работу на фермах. Петр Исаак уже арендовал большой двухэтажный дом в Ридли, где жили три наших семьи и другой дом по соседству, где жили остальные. Вскоре после того, как мы приехали в Ридли, из Китая прибыла последняя группа людей - семья Генри Рогальского, семья Абрахама Классена, семья Генри Исаака и семья Давида Унри, которые поселились в городе Шафтер, штат Калифорния.

В Шафтере сбор урожая картофеля начинался в июне и так как в это время в Ридли было мало работы, большинство из нас поехали в Шафтер на работу.

Часто, когда я думаю об этом, мне становится очень жалко своих родителей, хотя в то время меня это и не особенно волновало. Моей маме и моему отчиму тогда было больше шестидесяти лет и они весь день нагибались, собирая картошку вручную. Мама была не очень крепкой женщиной, однако, она наполнила много мешков с картошкой. Вот так мы работали и вот так мы жили. Наш уровень жизни был ниже, чем у большинства американцев и это нам очень помогало.

Хотя для американцев это были годы Великой Депрессии, для нас это было хорошее время. Нам удавалось экономить деньги и мы использовали все, что получалось сэкономить, для оплаты нашего долга за переезд.

Можно рассказать много других историй об этих первых годах. Хотя они были очень трудные, мы были счастливы быть в Америке. Мы работали в различных полях и садах: персиковых и сливовых садах, цитрусовых и оливковых рощах и даже какое-то время мы работали в апельсиновой роще в южной Калифорнии рядом с Сан Бернардино.

Наша семья посещала Первую Меннонитскую Церковь в Ридли. Я ходил на занятия по катехизису при подготовке к крещению. Это было особое занятие для молодежи из иммигрантов, проводимое на немецком языке. В конце этих занятий мы должны были креститься и присоединиться к Церкви.

Я могу сказать, что я посещал эти занятия, но я не хотел креститься, не будучи при этом христианином. Пока еще я не знал, как я могу стать христианином. Так что когда наступил день крещения, я работал в апельсиновой роще в южной Калифорнии и не вернулся в Ридли, хотя некоторые ребята, посещавшие эти же занятия и работавшие вместе со мной, поехали обратно на эти выходные и приняли крещение."