Глава 8: Жизнь и работа в Харбине

Город Харбин

Город Харбин с населением в 760,000 человек был основан русским царем и его население в основном составляли русские. С того времени еще больше людей переехало туда и поселилось там. Во время Революции остатки Белой Гвардии убежали туда в надежде на безопасность, и там они и остались жить и воспитывать своих детей. Другие беженцы приехали туда в последующие годы. Город стал международным центром.

Хоть там и было много китайских магазинчиков, но большие предприятия, универсамы и правительство города были русскими. Исключение составлял мэр, который был китайцем. Большинство русских стали гражданами Китая, чтобы иметь возможность находится там на законных основаниях, хотя по национальности они все были выходцами с Кавказа.

В основном население Харбина составляли кавказцы, хотя он и находился в сердце Маньчжурии. Там было много американцев, англичан, немцев и много выходцев из других стран Европы. Мы с моим братом Джейком любили ходить и смотреть, как люди катались на коньках, и слушать, как они говорят по-английски. Мы стояли у перилл, слушали их и потом говорили друг другу: «Возможно, однажды мы тоже будем говорить на этом языке».

Когда мы приехали в Харбин, там уже жили другие люди, которых мы знали; по крайней мере, наши родители знали их. Одним из таких людей был Генри Шмидт, который несколько лет жил с нами в Сибири. Я уже говорил о нем ранее, это был тот человек, который работал на нашу семью и жил с нами. Его должны были забрать в Советские Вооруженные Силы, и это обстоятельство его отнюдь не радовало. Как раз, когда его должны были забрать на военную службу, он убежал в Китай и поселился там. Я не знал, что с ним произошло, пока мы не переехали в Харбин, хотя почти все другие люди знали. Сначала он убежал в Амурский район вместе с семьей его сестры, Исааком Варкентинсом и с некоторыми другими семьями. Они перешли реку и скрылись в Китае раньше нашей группы.

Старые друзья и новорожденный ребенок Мы приехали в город приблизительно в девять часов утра и увидели, что Генри Шмидт встречает нас. Он уже снял дом, достаточно большой по размеру, чтобы там могли разместиться три наших семьи. Мы сразу же поселились в нашем новом «временном» жилье, но наше пребывание в Харбине продлилось одиннадцать месяцев.

Наличие жилья стало большим облегчением для моей сестры Анны, которая уже была близка к тому, чтобы родить четвертую дочь. Ребенок родился в первую же ночь нашего пребывания в Харбине. Они назвали ее Марией. (Сейчас она является дипломированной медсестрой и женой доктора Аллена Никела, специалиста - ухо-горло-носа, в Сан Хосе, Калифорния. У них трое взрослых детей, один из них, Боб Никел, много лет работал в служении Джоша МакДауэлла и много раз приезжал в Россию, чтобы там проповедовать Евангелие. Недавно он стал бизнес-менеджером организации «Всемирное лидерское служение»).

Анна удивила всех нас тем, что пережила такое суровое путешествие и смогла задержать рождение ребенка до этого момента. В нашей группе были две акушерки и они были рядом с ней во время трудной поездки на автобусе и помогли ей при родах.

На следующий день наши мужчины поспешили на поиски работы. Всех нас удивило, как быстро они смогли найти работу. Некоторые из них устроились работать на стройку, и хотя мне было только пятнадцать лет, меня наняли вместе со всеми. Работа была тяжелой, приходилось носить ведра со бетонной смесью и иногда толкать тачки с тяжелым цементом. Я проработал там где-то неделю.

Работа в Китае

В это время мой отец поговорил с нашим хозяином и попросил его помочь найти подходящую работу «для мальчиков», то есть для моего брата Джейка и для меня. Ему сказали, что одной кондитерской нужен посыльный. Он дал нам адрес и объяснил, как туда пройти.

Когда мы пришли на эту улицу, то увидели, что на ней оказалось очень много магазинов. Мы подумали, что мы пришли в нужную кондитерскую. Папа привел меня туда и спросил, не искали ли они посыльного. Оказалось, что они не искали посыльного, так что мы, наверное, ошиблись адресом.

Однако управляющий устроил нам небольшое собеседование и сказал: «Да, нам пригодится посыльный». Итак, после короткого собеседования меня сразу же взяли на работу. В тот же самый день Джейка взяли работать рассыльным в ресторан. Вечером того же дня я стоял снаружи больших ворот, которые были закрыты на ночь. В больших воротах была маленькая дверь, которой мы пользовались вечером. Я стоял и наблюдал за толпой на улице. К моему удивлению я увидел, как мой брат Джейк идет мне навстречу. Он сказал мне, что он работает в ресторане, но сейчас идет домой на ночь, так как он не был готов к тому, чтобы ночевать там. Я тоже хотел бы пойти домой, но мне надо было быть готовым к доставке рано утром. Я просто сказал ему скорее идти домой, пока еще не стемнело. Ему было двенадцать лет и он был в чужом городе. Сам же я достиг зрелого пятнадцатилетнего возраста.

Я проработал в кондитерской более девяти месяцев (при этом получая большую зарплату, которая составляла шесть тайан в месяц или полтора доллара в американских деньгах; мне кажется, что Джейк получал четыре тайана). Мы питались на работе и жили в общежитии. Я жил вместе с другим посыльным и двумя мужчинами в маленькой комнате. Нам платили немного, но по крайней мере мы сами обеспечивали себя и не были бременем для своих родителей.

Через какое-то время один из мальчиков ушел с этой работы и я спросил работодателя, не могут ли они нанять моего брата Джейка, которому исполнилось двенадцать лет. Он все еще работал в ресторане, доставляя еду людям, которые заказывали ее. Владелец кондитерской господин Азадовский рад был услышать про моего брата и принял его на работу. Таким образом, мы с Джейком смогли работать в одном месте, спать в одной комнате и последние три месяца мы проработали вместе.

Зарплата была очень низкой и семейному человеку было очень трудно свести концы с концами. Мой зять Генри Рогальский работал на мясокомбинате за 15 тайан в месяц. На такие деньги прокормить семью с четырьмя детьми было очень трудно. Им пришлось использовать те деньги, которые они привезли из России и которые у них были отложены на черный день.

Где-то в это время я получил повышение зарплаты и уже получал девять тайан вместо шести в месяц. Наш начальник и его жена были очень довольны нашей работой, которая была совсем не легкой. Нам приходилось рано вставать, еще до рассвета, упаковывать наши товары и отправляться. Мы доставляли небольшие заказы на квартиры и большие заказы – целые корзины всякой всячины – в магазины. Вечером мы доставляли бублики. Их надевали на нитку, по двенадцать штук на нитке. Нам не нужно было заниматься специальными упражнениями, чтобы оставаться в хорошей форме – все свои заказы мы разносили пешком. Это было нелегко, но интересно. Мы проходили большие расстояния по всему городу.

Кроме ранних утренних и вечерних доставок в магазины, в течение дня мы занимались доставкой тортов по мере поступления заказов. Русские люди замечательно умеют преподносить подарки на особые случаи. В Русской Православной Церкви детям дают имена на восьмой день после рождения и в этот же день их крестят погружением. Таким образом, они отмечают именины вместо дней рождения. Они часто посылали друг другу подарки, часто торты и вина.

Их торты были похожи на наши торты здесь. Их упаковывали в тонкую картонную коробку, под которую мы ставили фанерную доску, которая помогала нам удерживать коробку в руках, неся ее на одной руке и балансируя коробку другой рукой. Так как в основном эти торты были подарками, обычно они были неожиданным сюрпризом для людей. Людям было приятно получить подарок, а нам было приятно получить чаевые.

Мы научились содействовать получению чаевых тем, что мы просили получателя вернуть нам фанерную доску. Они принимали торт в дверях и уносили его на кухню или в гостиную, а мы ждали, когда нам вернут доску. Когда они возвращались, чтобы отдать нам доску, они обычно приносили и давали нам чаевые. Если бы мы не просили их вернуть нам доску, казалось бы естественным нам просто отдать им торт и уйти без чаевых. В конце концов, нам пришлось пройти большое расстояние, чтобы принести им подарок. Господин Азадовский не хотел, чтобы мы просили вернуть доску, так как он не хотел показаться прижимистым, но для нас это было выгодно. Госпожа Азадовская была очень добра к нам. Она относилась к нам скорее как к друзьям, чем как к простым посыльным.

Приключения посыльного

Вера, одна из старших служащих в кондитерской, до революции была профессором немецкого языка в Московском Университете. Она всегда поддерживала нас в нашей работе. Обычно именно она отправляла нас в путь, когда мы доставляли особые заказы. Она всегда проверяла, чтобы мы знали правильный адрес и как его найти и многими другими способами она выражала свою заботу о нас. На самом деле она относилась ко

мне и к Джейку как к своим сыновьям.

Однако, она никогда не говорила с нами по-немецки. После того, как ее муж был убит в первую мировую войну, она поклялась никогда больше не говорить по-немецки. Нам было бы так гораздо легче общаться с ней, так как хотя мы и наши родители родились в России, русский язык был для нас вторым, неродным языком. Мы всегда жили в немецком поселении и в основном все наши занятия шли на немецком языке. Она бы хотела говорить по-немецки, но оставалась верна своей клятве.

Однажды в воскресенье днем у меня не получилось балансировать тортом на одной руке. Я держал коробку на одной руке, а другой рукой искал бумажку с адресом. Вдруг я не смог удержать вес на моей руке и торт упал вверх тормашками на аллею в парке. Я собрал это месиво и в ужасе вернулся в наш магазин.

Я не знал, как я это объясню. Я подумал, что мой начальник высчитает стоимость торта с меня; это бы означало потерю целой месячной зарплаты. На мое везение Вера была в магазине и я мог объяснить все ей. Магазин был закрыт, так как был воскресный день, но торт нужно было доставить. Там всегда были готовые торты под рукой и она мне сказала пойти и найти человека, который занимался украшением тортов и жил неподалеку от магазина, и попросить его придти и украсить еще один торт. Господин Попов был добрым и внимательным человеком. Он пришел, покрыл глазурью еще один торт и я снова отправился в путь. На этот раз я знал, куда идти перед тем, как вышел на улицу. Моя гордость понесла урон, но больше это происшествие мне ничего не стоило.

Рядом с Харбином находилось большое китайское поселение, где люди не знали иностранных языков, поэтому, было важно знать китайский. Однажды в воскресенье днем мне нужно было доставить торт и я пытался найти дом, находящийся рядом с китайским городом. Я никак не мог найти нужный адрес и перешел на другую сторону по маленькому мосту, думая, что нужный мне адрес находится там. Вдруг я увидел, что меня окружили люди, которым было любопытно узнать, что я несу в белой коробке на руке. К моему ужасу я быстро понял, что никто не понимает, что я говорю. В Харбине даже большинство китайцев понимали русский язык. Я скоро обнаружил, что люди, которых я ищу, не живут там и я вернулся обратно. На другой стороне моста, где люди понимали мои вопросы, я нашел нужный мне адрес. За мостом был другой мир.

Тем летом случился приграничный конфликт с Россией и большое количество китайских военных проходило через Харбин. Они обосновались в школе, куда я доставлял продукты. Все школьные служащие переехали оттуда, за исключением одного учителя и его семьи, которые продолжали жить в квартире наверху с одной стороны двухэтажного здания. Чтобы добраться до его квартиры, мне приходилось пробираться через все здание. Стоящий на воротах охранник проверял мою корзину, в которой находились замечательные кондитерские изделия. Я всегда боялся, что они отнимут ее у меня, но они просто приподнимали белую льняную ткань, закрывавшую корзину, и смотрели, что находилось внутри, но ничего не брали.

Коридоры обычно были заполнены военными. Однажды утром мне пришлось пройти через классную комнату, набитую спящими солдатами; рядом с ними лежали их ружья. Я слегка испугался, но мне все равно пришлось пробираться между ними. Когда я вернулся в магазин и рассказал своему начальнику о том, что было, он сказал, что мне не нужно будет больше ходить туда. Он снял трубку телефона и позвонил учителю и сказал, что ему придется самому приходить в магазин, чтобы покупать себе кондитерские изделия.

Господин Азадовский получил разрешение для нас ходить по улицам поздно вечером и рано утром. Однажды вечером я пошел навестить своих родителей и пробыл там дольше обычного. Когда я возвращался, было уже темно. Мне нужно было пересечь открытое поле, приблизительно с один квартал шириной. Вдруг я услышал, как кто-то закричал и услышал щелчок затвора на ружье. Я замер на месте, поднял руки вверх, хотя они и не могли меня видеть в темноте. Мне казалось, что у меня язык прилип к небу, но я умудрился сказать несколько слов, которые я знал по-китайски: «Я дом идти» и надеялся, что он поймет меня.

Должно быть он понял меня, потому что он сказал «Зу», что, как я знал, означало «иди». Я пошел и скоро оказался на освещенных улицах и прошел другие военные посты без дальнейших инцидентов.

Наша постоянная надежда

Мы сказали нашему начальнику, что мы там находимся только временно; мы ждали того момента, когда мы отправимся в Америку. Он рассмеялся и сказал: «Вы – интересные люди! Вы говорите, что вы едете в Америку. Я могу вам сказать, что у меня есть друзья здесь в городе, которые ждут своего отъезда пять или десять лет. У них есть деньги, но они так и не уехали.»

Мы объяснили ему, что мы отличаемся от других, на что он сказал: « У вас нет денег, так как же вы поедете? Кроме того, Америка уже больше не принимает иммигрантов. Многие люди ждали очень долго, у вас ничего не выйдет».

Нашей семье хватало средств на то, чтобы прожить, но некоторые люди, особенно молодые семьи такие, как семья моей сестры и моего зятя Генри Рогальского и Абрахам Классенс полностью полагались на то, что им удавалось заработать. Так что то, что он сказал, было правдой.

Но было что-то, чего он не представлял и не мог знать. Во-первых, у нас были связи с нашей церковью в Америке. Во-вторых, и это было самое важное, Бог был нашим Источником, на Которого мы полагались. Смотря на все с человеческой точки зрения можно было сказать, что не только возможность нашего отъезда в Америку была очень мала, но и выживание в Харбине было достаточно трудным. Однако каким-то образом даже молодым семьям удавалось сводить концы с концами. Во время всей нашей жизни в Китае уполномоченные люди такие как Джон Фризен, Джордж Клиппенштейн, Джон Исаак и другие старались изо всех сил найти способ, как мы смогли бы иммигрировать в Америку."